Николай Солодников: Дорогие друзья, мы продолжаем наши «Диалоги». И с большой радостью представляю вам человека, которого многие из вас знают. Он впервые приехал к нам в гости, для меня это, еще раз говорю, большая радость и честь. Выдающийся педагог, директор образовательного центра 109 города Москвы, Евгений Александрович Ямбург, заслуженный учитель России. Евгений Александрович, здравствуйте!

Евгений Ямбург: Здравствуйте.

Н. Солодников: Аплодисменты! Чуть-чуть хотя бы. Подбодрите! Евгений Александрович, я вот задаю себе вопрос - чего мы вас раньше не приглашали? Ведь я постоянный читатель ваших книг. «Школа и ее окрестности», многие другие… Книжки совершенно потрясающие. И здесь мне в руки попала новая книжка Евгения Александровича, которая называется «Трагический оптимизм», вышла она совсем недавно. Я ее открыл, прочитал за один день. Читается она в режиме “не оторваться”. Евгений Александрович, вы как сами определяете жанр этой книги, что это?

Е. Ямбург: Спасибо! Надеюсь, на этом некролог будет закончен. Я всю жизнь пишу одну книгу. И за эти два года, я, как еврей, написал Пятикнижие. Значит, первая книжка называлась «Беспощадный учитель. Педагогика и нон-фикшн». Потом вышла книжка «Искусство просвещать. Культурология для всех». Потом вышла «Коронация всея России», только не подумайте, что это про коронавирус. Ну и, наконец, вышла вот эта книга. Я просто счастливый человек, потому что вижу нормальных живых детей. Они же оклеветаны. Включаешь телевизор - одни наркоманы, одни там алкоголики, сплошная проституция… Телевидению нужна драматургия. А нормальные дети вообще никого не интересуют, понимаете? Поэтому я выступаю адвокатом нормальных детей. Вот как бы так, поэтому книга-защита. А с другой стороны, я вам должен сказать, я назвал книгу «Трагический оптимизм», это в пику оптимистической трагедии. И эта формула принадлежит не мне, я ее своровал. Она принадлежит Андрею Дмитриевичу Сахарову. И в этой ситуации мне хотелось…я вообще кратко буду говорить, лучше на вопросы отвечать буду, так нормально?

Н. Солодников: Конечно. Ну давайте сначала я вопросы [задам], потом мы дадим возможность задать вопросы и подписать книги нашим гостям и слушателям. Эта книга про то, как не потерять надежду. Вот я так сформулировал для себя эту историю. Потому что она состоит из небольших маленьких главок и, скажем так…там даже вы эту цитату приводите из апостола Павла: “Тьма…”. Господи, как точно ее процитировать? “Свет светит во тьме, и тьме его не объять”. И мы же все понимаем, в любой точке, что сейчас, когда кажется, что совсем плохо, вы сейчас где черпаете оптимизм?

Е. Ямбург: Я как учитель, можно я встану? Не могу сидя разговаривать с классом. Ну, во-первых, уважаемые коллеги, я очень рад, что вы пришли. Почему я говорю “коллеги”, хотя я понимаю, что здесь не только педагоги? Когда-то Роберт Рождественский написал: “Хотите вы или не хотите, вы прежде всего родители, а все остальное потом”. Поэтому многие вещи, что происходят сегодня…знаете, тоже не мне принадлежит: “У каждого века свое средневековье”. Мы опять вошли в средневековье. Мне просто очень повезло с учителями, не только школьными. Я имел счастье общаться с Окуджавой, со Стругацким. И вот однажды Фазиль Абдулович Искандер сказал потрясающую цитату, что бывают такие эпохи, когда коллективный вой принимается за народный дух. Вот сегодня примерно такая ситуация происходит.

И эта книга состоит из таких небольших…знаете, сегодня же время колумнистов. Я сам вел, пока можно было, колонку в «Московском комсомольце». А Денис Драгунский сказал, что нужно писать сейчас такие тексты, которые можно накрыть ладонью. Длинные тексты никто не воспринимает. Ладно, он писатель. Но когда мой друг, замечательный философ, не буду называть, сказал: “Наконец я написал короткую книгу по философии”, мне стало завидно. Я решил тоже написать короткую книгу про педагогику. Но, понимаете, свет и тень - это всегда было. Смотрите, две вещи я сейчас приведу. Вот, например, говорят, что в период этого ковида мы потеряли целое поколение, дистантное обучение, всех загубили… Ну, вранье полное. Вот я клянусь, а у меня своя школа и еще пятьдесят филиалов по всей стране, где мы обучаем смертельно больных детей - это онкология… Не только для того, чтобы они не отстали от программы, нельзя же думать все время о болезни. Так вот, в последние два года ребята эти сдавали экзамены не хуже, а лучше. Я объясню почему. Потому что есть такие дети, они с аутическим спектром, интроверты, они стеснялись в большом классе отвечать, чтобы не выглядеть глупо. Но когда они работали в чате с учителем, они с троек поднялись на четверки. А сдавали-то они живьем. И такого количества 100-бальников, 300-бальников, медалистов у меня не было за предыдущие годы. Поэтому это вранье! Но с другой стороны, у нас, как всегда, борются чума с холерой. Есть люди, которые говорят: “Вот, нужно традиционное обучение”, а есть наоборот, что школы все нужно закрыть и только дистантно… Ну глупость и то, и другое. Не так и не так.

Знаете, есть такой анекдот, он про меня вообще-то. Сейчас вообще опасно анекдоты, но он такой, не политический. Это старая лысая седая птица гриф, ну вроде меня такая, клюет мертвечину. Подбегает ягненочек и такой: “Ну что ты ждешь? Посмотри, какой я красивенький”. Гриф повернул свою седую голову и говорит: “Я предпочитаю классику”. Понимаете?

Вот по поводу классики, если серьезно, нас многому научили эти два года, и речь будет идти об интеграции, конвергенции дистантного обучения и онлайн. Потому что есть не «или-или», а «и-и». Это как два плеча-коромысла, которые нужно держать в равновесии. Потому что, ну вот есть такие вещи “жи-ши пиши через букву и”, ”уравнение первой степени…”, это вполне можно тренировать дома через электронный дневник. Но тогда у учителя освобождается время для самого главного - для трансляции ценностей и смыслов культуры. А вот это нужно делать лицом к лицу. Не «или-или», а «и-и». Поэтому вот этот миф.

Еще один миф существует. Вот, разрыв поколения – «поколение идиотское, не уважает отцов»... Я вам сейчас один текст приведу. Там он приводится - что дети стали никуда не годными, родителей они ни в грош не ставят, водят вдоль реки, брынчат на инструментах, в общем, близок конец света. Это тринадцатый век до нашей эры, в общем, это египетский папирус. Но конец света не наступил, понимаете? И миф этот про разрыв поколений - поколение не бывает одинаковым. Как бы это так сказать... В одном поколении и стукачи были, и Померанц, с которым я дружил, понимаете? И палачи, и люди, которые шли на Голгофу и никого не предали. Поэтому это все вранье, что поколение плохое.

Вот я надеюсь, что сейчас будет сниматься фильм, и сделан мой сценарий по моей книжке педагогической, «Декамерон». Рабочее название у него «Детки и предки». Ну «Отцы и дети» Тургенева. Где как раз идет речь, что нет никакого...

Я вчера был в театре на плохом спектакле. Когда приезжаю в Питер, я обязательно хожу. Был в театре на спектакле Могучего «Губернатор». Ну это смерть вообще театру, там очень много технических достижений, очень много гаджетов работает и очень мало души. И вот ситуация - у меня есть книжка, она называется...а где она? Не-не-не... Как же она называется, господи... Ну про театр. Она вообще не про театр на самом деле, театр — это всего-навсего инструмент... Она называется «Третий звонок», потому что после третьего звонка в зал уже не пускают. И если мы не зададим ценность и смысл культуры в школе, то дальше уже будет поздно. И тем не менее.

Хотя там много таких, знаете, метафор, ну то есть выпендривается режиссер, надо разгадывать. Разгадывать там нечего, все лобовое. Но что мне понравилось - огромное количество молодежи, прекрасные лица. Мальчики, девочки... Ну для меня «мальчики и девочки»… У меня старшим выпускникам 59 лет. Для меня и 50-летняя женщина - девочка. То есть с седыми прядками сидят головой в тетрадку. Не умирает театр. И в этом смысле я, конечно, оптимист. Но оптимист трагический, а не слащавый. И вот сначала о трагизме. Что мы сегодня имеем? Мы имеем сложное, ослабленное физически поколение. Потому что я уж не знаю, кто я больше - медик или «педик», потому что я работаю как педагог, а работаю я с больными детьми, я член Союза педиатров и так далее. И что мы сегодня имеем? Ну как вам сказать... Все больше и больше детей с проблемами в развитии. Абсолютно здоровых, по данным Союза педиатров, а не министерства, которое приукрашивает статистику, только двенадцать с половиной процентов на всю Россию. С чем это связано? Это отдельная проблема, мы боимся о ней говорить. Это проблема генетической усталости. Объясняю на пальцах я во всех книгах, чтобы не как академик, а я академик. Сегодня по европейским нормах, мы в колбах вытаскиваем пятисотграммовых детей. Это правильно. За любую жизнь надо бороться. А на очереди, уже через год, 450 грамм. Но что это значит? Нарушен естественный отбор. Если в русских деревнях вот десять рождалось детей и шесть умирали, а остальные четыре были здоровыми. Это значит, что очень ослабленные ребята. Дальше, они же будут рожать следующих - а те будут еще слабее. Я не к тому, что нужно посыпать голову пеплом. Просто здесь нужно медико-психолого-педагогическое сопровождение, начиная от зачатия плода и кончая 11 классом. Я этим занимаюсь. Но это другие книжки специалистов медицины, психологии, педагогики. С этим можно жить, но это надо знать.

Теперь трагические вещи происходят. Вы их знаете пару всего. Стрельба в Керчи, стрельба в Казани. Но честно говоря, этого больше. В десятки раз больше. Я этим занимаюсь. И мы договорились с журналистами, чтобы это не пиарить, это очень заразительно. Ну не идет эта информация. А почему? Я всем объясняю - стреляет не ружье, стреляет голова. На первом месте среди заболеваний у детей психоневрология. Поэтому мы на первом месте в мире по суицидам детским, очень жесткий буллинг - если будут вопросы, тоже отвечу, как с этим работать. Это вот реалии. Но это не значит, что нужно опускать руки и посыпать голову пеплом, что все плохо... На эти вызовы надо отвечать. Мне кажется, что я подозреваю, как на них отвечать. По крайней мере, вот те книги, которые для профессионалов написаны... Сейчас выходит одна книга, забыл даже название, она в издательстве «Просвещение» выйдет, там сотни тысяч будет... Ей пользуются люди. Она пойдет и в правовой стандарт, я его разработал, будет внедряться. С учетом тех вещей, которые происходят.

Вот привожу вам маленький пример на пальцах. Ну вот учительница однажды мне пишет, а мне ж пишет вся страна, - ее отдали под суд, она потеряла профессию. Что она совершила в первом классе насилие психологическое над ребенком. Она заклеила ему рот скотчем, это психологическое насилие, и пошла под суд. Но она ни в чем не виновата. Объясняю. У ребенка СДВГ. Это синдром дефицита внимания и гиперактивность. Лекцию читать не буду - между нейронами мозга связи нет, а сигнал идет в десять раз быстрее. И мы этих детей видим уже в детском саду. Там шило в попе, больше минуты игрушку не держит. Интеллект в норме! Это не дебил, не олигофрен, не даун, понимаете? Ну хорошо, вот он приходит в школу, и часто в класс даже очень продвинутый - у них интеллект великолепный. И начинает бегать, прыгать, мешать. Выгнать она его в коридор не может - он сломает ногу, и она будет отвечать. Но он мешает всем остальным. Она заклеивает ему рот и идет под суд. Вопрос - а кто эту учительницу учил работать с СДВГ? Никто. То есть это квалификация. Сейчас нужна другая квалификация. Мало быть историком, физиком - таких детей будет все больше. Наследуется это по мужской линии. Есть только два способа с этим справляться. Либо надо давать препарат специальный, потому что наш - это мертвому припарка. Он у нас запрещен в России, там действительно есть некое наркотическое наполнение, но его применяют американцы, Израиль, Саудовская Аравия, вся Европа. Там такие упаковки - передоз невозможен. И вот была история, когда...причем всю жизнь надо принимать. Была такая история, что один афроамериканец в самолете разбушевался, его пристрелили, потому что боялись, а он просто лекарство дома забыл. Вот либо эта ситуация, либо работа по методике нейрофизиолога Ахутиной Танечки в малых группах.

Чего мы хотим? Мы не хотим давать лекарство и не хотим тратить деньги на малые группы. Называется «любить по-русски». Запускаем их - учителя не готовы, препараты не принимаются. И таких ситуаций из шестидесяти четырех диагнозов я назвал только один. Если знаешь, что с этим делать, - можно с этим работать.

И вот в этой ситуации, когда нервно-психические заболевания, и случилась вот эта беда, которая сегодня происходит. И она острым ножом разрезала семьи. И я с этим сталкиваюсь каждый день. Ребенок, у которого папа жестко поддерживает войсковую операцию на Украине и мама, которая либерал и против. Они не разговаривают. Фактически это развод дома. А между ними болтается ребенок. Что же делать в этой ситуации? Шар земной маленький. И мне пишут наши учителя, некоторые вышли замуж, работают в Америке, особенно математики. Русская математическая школа ценится - мы лучше всех в мире учим математике. Город Сиэтл, штат Вашингтон - подрались две учительницы математики. Одна полностью поддерживает войсковую операцию, а у другой накануне погиб сын-контрактник. Жуткая драка. Та, у которой погиб, изуродовала лицо своей коллеге. Там будет суд, ну никуда вы не скроетесь. И вот в этой ситуации мы вынуждены лечить детей. Сегодня нужна огромная психотерапия, логотерапия, и тогда возникает очень простой вопрос, и ответ на него есть: нет закрытых тем, все подлежит обсуждению. А то дума принимает, поспешив… Знаете, когда-то Милюков, министр иностранных дел царского правительства, говорил: “Это не преступление, это хуже. Это ошибка”. Они принимают закон, по которому, если обсуждается ложная, с точки зрения государства, информация, то штраф сто тысяч рублей и 15 лет тюрьмы грозит учителю. Теперь представляем себе ситуацию - дети же в сетях. И никуда вы не денетесь, и в тик-токе. Он поднимает руку, говорит: “Господин учитель!”. Он такой: “Нет-нет, я не буду”. Он выглядит трусом, приспособленцем и к нему теряется доверие, понимаете? И вот тогда дети точно будут высыпать на улицы. Я глубоко убежден, что детям нечего делать на митингах, когда такая опасная ситуация. Я непосредственный участник событий 91-го года, августа. Я видел, как одни молодые люди набросили брезент на щели БТР, а другие открыли огонь. Никто не хотел умирать. Потом пышные похороны, герои Советского… Кто помнит сегодня их фамилии? А каково матерям?

Так вот я хочу сказать, что я глубоко убежден…ну я педагогическая курица, моя задача - защищать детей, что нечего им там делать. Тем более, в такой ситуации, когда очень легко получить…да и погибнуть очень легко. Но тогда надо любой вопрос, который появится, не бояться обсуждать. Апостол Иоанн написал, что боящийся несовершенен в любви. Это цитируется, к сожалению, только в пособиях по сексологии, в первой главе. Но я вам хочу сказать, что боящийся несовершенен не только в такого рода любви. Но и в любви к ребенку, в любви к государству. Трусость здесь неуместна. И поэтому какие бы вопросы не возникали, я стараюсь с детьми их обсуждать. Но не навязывать свою точку зрения. Ну хорошо, вот мы говорим, что сейчас очень много фейков, и они, безусловно, есть…не знаешь, кому верить. Взрослые говорят: “Мы не знаем, кому верить!”. Ну вот навязали эту методичку, ни уму, ни сердцу, которая просто транслирует сегодняшнюю государственную позицию. Она плохо сделана, но есть другие приемы. Вот смотрите, у меня разные классы есть - есть медицинские, есть юридические, есть филологические, есть классы для больных, это отдельная тема. И вот девочка защищает проект. Она из филологического класса, у нее свободные три языка - английский, немецкий, французский, ну и конечно русский. «Психологическая война и пропаганда в годы Первой мировой войны». Тогда не было интернета, были открытки, газеты, телеграммы. И вот она дает…документы, все на документах. И вот идет План Шлиффена - Германия напала на нейтральную Бельгию, чтоб прорваться к Франции. И публикуется информация в бельгийских газетах, что эти проклятые тевтоны гвоздями прибили 18-летнего мальчика к стене, как Христа. И, конечно же, взрыв патриотизма! И конечно же идет набор в армию, и так далее… Дальше они публикуют, что мальчику шести лет эти сволочи немцы отрубили ручки и ножки. После войны, к слову сказать, была создана комиссия, фонд создали, деньги собрали обалденные. Возглавлял комиссию президент Германии послевоенной. Стали искать - был ли такой мальчик? Да не было такого мальчика. Это совершенно фейковая информация. Так, во время войны, вы думаете, чья-то то пропаганда была лучше? Применяются одни и те же приемы. Если мы хотим формировать критическое мышление у ребят, публичная защита такого проекта дает больше, чем вот это: “Запишите: фейк – это первое, второе, третье… и выучите”. Ну чушь собачья, понимаете?

Дальше. Существует сегодня такая вещь, как перевернутый урок. Самое смешное - он родился в России еще в тридцатые годы прошлого века, но к нам все приходит через Запад. Рождается здесь, приходит через Запад. Что такое перевернутый урок? Дети получают задание найти в интернете сложный какой-нибудь период. Ну, например, 39-ый год, пакт Молотова-Риббентропа, коллективизация. Найти документы, найти различные позиции за и против. Чем занимается учитель? Он учит отличать фейк от факта. Второе: никогда не базироваться на факте, а только на системе фактов. Но самое главное, чему он учит - это той науке, которую придумал калужский учитель, с которым я дружил, а в будущем замечательный поэт Булат Шалвович Окуджава: “Святая наука расслышать друг друга”. Учитель выступает модератором здесь. И он следит, чтобы не оскорбляли друг друга, чтобы они искали истину, чтобы уважали другого. Это же настолько отлично от наших телевизионных шоу, которые страшнее, чем любая порнография, ведь там взрослые демонстрируют хамство, оскорбления, даже уже до рукоприкладства доходит в прямом эфире. Мы чего хотим от детей? А вот когда идет перевернутый урок…

Ну как бы понимаете, поверьте, у меня же несколько профессий. По первой я историк, вторая - психология, потом режиссура. Все время учиться приходится. И очень трудно себе представить, чтобы славянофил Хомяков искал компромат на западника Грановского. Они культурные люди были. И Герцен пишет в великой книге «Былые думы», что мы болели за Россию. Как у орла русского, думали, какой будет, тут этот…сердце-то было одно. А голова повернута на Запад и на Восток. И в этой ситуации я должен вам сказать, что есть дети, которым все это до фени. Плевать, да? Такие дети были всегда. И в 1840 году…позапрошлый век! Русский помещик, славянофил, поэт Хомяков написал замечательное стихотворение:

“Не говорите: «То былое,

То старина, то грех отцов;

А наше племя молодое

Не знает старых тех грехов».

‍

Нет, этот грех — он вечно с вами (уже с нами),

Он в ваших жилах и крови́,

Он сросся с вашими сердцами —

Сердцами, мёртвыми к любви.

За всё, за всякие страданья,

За всякий попранный закон,

За тёмные отцов деянья,

За тёмный грех своих времён,

За все́ беды́ роднаго края, —

Пред Богом благости и сил

Молитесь, плача и рыдая,

Чтоб Он простил, чтоб Он простил! ”

Там еще километр написан. За что - за клевету на Годуновых, позор и смерть его детей, ну и так далее… Можно сказать, ну давайте посмотрим. А умный учитель дает задание: а вы продолжите на сегодняшнем материале в стилистике Хомякова это стихотворение. Можно я книжку возьму, где-то она была здесь у меня… Откройте. а то она запечатана. Я вам прочитаю, что пишет десятиклассник. Десятиклассник, а не какой-то убеленный профэссор кислых щей. То есть, это опять поставить ребенка в активную позицию. Не навязывать готовые решения. Подержите секунду…Вот он продолжил Хомякова, читаю, мальчик:

“Молитесь, плачьте, кайтесь снова

За все безумия свои.

За отрицанье божьего слова,

За церковь в прахе и крови.

За тьмы невинно убиенных,

За веру в бешеных вождей

За лагеря, за осужденных,

Не знающих вины своей.

За обольщение химерой,

За гибель дважды в век страны,

За пораженье в 41-ом

И за бесчестье жертв войны.

За лучших – гибель и изгнанье.

За низких ползать, торжество.

За трусость к истинному знанью.

За хамство, лень и воровство.

За опустевшие деревни,

За вдов, не видевших мужей,

За ложь, неслыханную сдревле,

За обездоленных людей.

‍

За то, что божий дар свободы

Бесстыдно продали на слом.

За то, что своему народу

Внушили сладкий смертный сон.

Где гордость о советском рае,

Где песнь со своих побед,

Где людоеда прославляют

Где ложь цветет, а правды нет.”

Ну и еще дальше. Это пишет десятиклассник. Вдумайтесь. И сказать, что они дураки, примитивные… Они умнее многих взрослых сегодняшних, понимаете. И в этом смысле, вы вот говорите, а откуда берется мой оптимизм? А вот отсюда берется. Они у меня перед глазами, понимаете? Это не значит, что я буду сюсюкать и прочее-прочее, здесь ведь что происходит на самом деле…

Здесь сидят молодые женщины, они обольщены доктором Споком, а я смеюсь как никто. Огромное количество, господи, и мои выпускницы. А Спок: “Надо всех любить! Надо ни в чем не отказывать. Все о’кей, все хай-класс” и так далее. И к чему это все привело? Спок воспитал два поколения американских истерик. Как только эти обласканные дети выходили в социум, где жесткая конкурентная борьба, начиналась фрустрация, вплоть до суицида. И мало кто знает, что поздний Спок, в поздних работах, отказался от этих вещей. Он пишет о дисциплине, об ответственности и так далее. И я смеюсь… Вот наблюдение: две палаты, и там лежит девочка с мамой, ну, онкология. Они же общаться могут, когда они не на химиотерапии. Ну и вот одна девочка и каша: “Ой, я не буду…”. Входит другая девочка, тоже пяти лет, из соседней палаты. Познакомилась, “а это что у вас? а это?”, вот кашу не ест. И девочка пяти лет говорит: “А по жопе?”. И та мгновенно начинает есть, понимаете? Это не с потолка взято.

И то же самое, у нас и другая игра есть. Когда дети орут, матерятся, это уже не за это. Но если на Западе у вас ребенок заплачет и долго плачет, а дети манипулируют, у них такая манера есть, на спину “а-а-а-а-а” и так далее… Вызовут полицию соседи, что вы издеваетесь над ребенком. Это другая грань, другой идиотизм, понимаете? Не «или-или», а «и-и». То есть, здесь надо соблюдать. И вот этой ситуации, понимаете… я в этом смысле довольно жесткий человек. Манипуляция - вещь, которая почти от рождения у ребенка идет, и чем дальше, манипуляции более интересные у ребенка возникают. И с этим связан буллинг, позже я об этом скажу, если хотите. То есть вот эти вещи все сегодня надо учитывать. И как вам сказать, вот сейчас я подбираю слова… потому что мы все сейчас в неких ограничениях находимся - законодательных, 18+ и прочее-прочее. Но нет запретных тем. И разговаривать надо честно и жестко.

Ну вот смотрите. Для меня это несколько смешных историй, но и трагических одновременно. Ну вот день в лицее. Господи, у меня же лицейский класс. 19 октября огромный праздник. Ну и что я буду - 45 лет так жевать: "такого-то числа лицею...", показывать картинки... Идет флешмоб, современный метод. Загримированы 15 Пушкиных, 15 Натали и 15 Арин Родионовных. Они разбегаются и терроризируют учителей физики, математики, работников столовых, конюшен, может у них кони там, и так далее... Они не читают Пушкина банального, читают «Песни западных славян». Никто не хочет перед детьми выглядеть идиотами. Физикам, математикам приходится поднять свой бэкграунд гуманитарный и так далее. А знаете, почему мне это так важно? Вот в этой книге «Искусство просвещать», сегодня учитель – и швец, и жнец, и на дуде игрец. Он должен быть психологом, знать хорошо медицину, должен быть культурологом. Сейчас поймете, почему я об этом говорю. И не только. Иначе он будет не успешен. А потом я набираю молодых ребят - я очень люблю работать с молодыми учителями. Вот, он информатик, он мне очень нужен для тайной службы. Под никами они в интернете по чатам шарят этим детским и где там готовится буллинг или самоубийство, мне нужна секретная информация. Не дай бог там что-то грамотно написать! Ну и я вот беру и по-тихому спрашиваю: "Как вы относитесь к Антону Павловичу Чехову?" И мне этот молодой информатик говорит: "Я слышал о нем много хорошего". Выдает информатик. Я достаю «Каштанку»: "Старик, начнем с «Каштанки»". Он заржал, смеялся. Я его конечно беру, у меня есть чувство самоиронии. Он не с надутыми щеками, как некоторые педагоги. И так вот идет.

Но в младшей школе… А у меня везде театр, это инструмент потрясающий, конечно. Он работает. Там старшеклассники ставят спектакль для малышей, ну для вторых классов. У меня же там лазер, дымы, все это оборудование, за почти 50 лет я все это сделал. И вот там, значит, Кощей над златом чахнет. Удар молнии, перебивка света, дымы идут... И громкий голос девочки второго класса: "Бл*ть, страшно-то как!". Исказились лица классных руководителей. Я говорю: "Стоять!" Это лексика мамы и папы. Это всего лишь междометье, но мы решили педагогическую задачу. Мы накормили ее Пушкиным, которого она раньше никогда так не слышала. И кстати говоря, нет запретных тем. Вот я объясняю уже старшеклассникам, что мат надо заслужить. И вот у меня много друзей, бог послал. Есть такой замечательный поэт Вишневский, поэт одностишия, ну знаете “Давно я не лежал в Колонном зале...”. В последнем сборнике у него замечательное: "Спасем наш мат от сквернословов". Я объясню. Я объясняю ребятам, у меня дед воевал, дошел до Берлина, и тесть. И конечно, и за Сталина, и за Родину они с матом шли в атаку. Но никогда при женщинах и детях они себе этого не позволяли. Они имеют на это право, потому что это вот мужики, русские воины, это запредельные эмоции. А когда ты материшься, кто ты такой? Ты не имеешь на это права. Еще когда было свободное телевидение, я помню был фильм, где встретились Астафьев, проклятый и забытый, который воевал, и Жженов, который сидел 16 лет. Там один мат был. Но эти парни, эти ребята, уже имеют на это право. Ну вы понимаете, это же дети - а то они не слышат на улице это все. Теперь у нас в программе Солженицын «Один день Ивана Денисовича». А там "сфифуечки", Машица-фуящица, как объяснять будем? Губки поджимать: "Ой-ой-ой, это все мат"? Бред сумасшедшего. И, наконец, межнациональные отношения. Существует неграмотная, распространенная точка зрения, что мат принесли татары. Ну фигня полная. Возьмите русские грамоты двенадцатого века, никаких татар там не было. Там сплошной мат. То есть, огромное количество проблем решается. Меня упрекают иногда, "вот, вы ковыряете в прошлом", "не надо сор из избы". Я спрашиваю: "Что ж это за изба, если она до потолка вся в соре, там же дышать будет нельзя?". И почему это надо делать. Потому что мины, заложенные в прошлом, они взрываются. 

Для меня один из самых опасных праздников – это 23 февраля. Я сейчас объясню. Ну, все уже забыли, что это фейковый праздник. Открывайте работу Владимира Ильича Ленина «Социалистическая отечество в опасности», где он пишет: "23 февраля - в этот день наши войска позорно бежали из Пскова и Нарвы". Ну, бежали они в город Ямбург, откуда мои предки. У меня есть подлинные фотографии, где они так счастливы, что отвалили от фронта, эти ребята. Праздник придумал Лев Давидович Троцкий. А никто, никто уже не помнит, кто придумал этот праздник. Это просто мужской день, когда мальчиков поздравляют девочки, а через полторы недели девочек будут поздравлять мальчики. Вот уже презентация приготовлена, очень красивый фильм «Офицеры». Есть такая профессия - Родину защищать. А классная руководительница, учительница, она математик, не историк. А с культурологией надо дружить. И встает парень и говорит: "Я ненавижу ваш праздник. В этот день уничтожали мой народ". Он чеченец. 23 февраля, обвинив в предательстве, вывозили чеченцев, половина от голода умерло, трупы выбрасывали с двух сторон и так далее. Он хлопает дверью и выходит. Молчать будем или разговаривать? Я приглашаю к себе. Говорю: "Старик, не бывает народа-предателя. И те отряды, которые были коллаборационистскими, там было где-то примерно 250 человек, были уничтожены в 43 году. Никакой военной необходимости в 44 году не было. Это имперская мерзкая политика divide et impera - разделяй и властвуй. А разве только вас? И карачаев вывозили, и немцев Поволжья вывозили. А ты думаешь, от этого режима русские меньше пострадали? И если ты откроешь книгу Сергея Сергеевича Смирнова «Брестская крепость», героических защитников Брестской крепости, чеченцев и ингушей, они вояки потрясающие, было много. Ну вот армия властвовала, 30 тысяч. Что ж, теперь, русских выселять?". И вот мы постепенно начинаем разговаривать, молчать нельзя. Ненависть будет накапливаться. И не потому, что я там хочу бередить раны. Это писал замечательный Гоголь, "оставь себе эти раны". А я буду, потому что мне нужно, чтобы они зарастали, эти раны. Это опять терапия. А сегодня мы только о хорошем, только не дай бог, не о теневых сторонах... Ну ребята, история всегда имеет свет и тень. И нам есть чем гордиться. И победа - вы даже не очень понимаете, как она далась. Мы много говорили с великим философом Померанцем, он и воевал и в атаку эти взводы водил. А такой хиленький, маленький был. "Когда мы научились воевать, лихие самоотверженные атаки наших танкистов спасли Европу. Каким образом? Американцы обязательно пустили бы атомную бомбу. Ну потому что другого выхода бы не было. И вот наша победа спасла Европу, потому что, когда нужно было своим сохранять жизни, в Хиросиме они не постеснялись... ". Это наша победа, мы гордимся ей. Но патриотизм для меня - это две стороны вопроса. Есть, чем гордиться, и есть чего стыдиться. Стыдиться того, что было совершено от имени народа. И расстрел офицеров под Катынью польской - это стыд. И то что потом в Восточной Европе действовали спецслужбы, уничтожали людей - это тоже стыд на самом деле, да. И вот тут, понимаете, кто виноват? И я не считаю, что только власть. У меня был еще один друг, он недавно умер. Это замечательный поэт Александр Павлович... господи, "пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам"... Александр Павлович Тимофеевский. Все помнят только детские его стихи. И поскольку он был большим диссидентом и помогал многим диссидентам другим, кроме детского у него ничего не печатали. Его печатать начали, когда ему 60 исполнилось. А умер он в 88, вот в этом году недавно. И у него стихи, он во всех регистрах работал: " Конечно же, ты прав, хоть на луну,

Хоть к чёрту на кулички, но не ближе —

Чем я сильней люблю свою страну,

Тем больше государство ненавижу. " 

И он разделял эти понятия, страна и государство. Или элита, которая говорит от имени страны. Любая элита всегда врет. Английский историк Тен писал: "История для правящего слоя всегда - это сундук, из которого достаются символы, которые сегодня нужны". Имперские победы, что-то еще... Это все. Так вот он себя считал виноватым. Вы знаете, у него стихи пронзительные: "

…Я не служил сексотом,

Доносов не строчил, 

Блажной, из пулеметов

По людям не строчил.

Пылающим напалмом

Не обливал детей,

Изгнанникам опальным

Не расставлял сетей.

Но был я человеком,

Узнавшим стыд и страх.

Виновным вместе с веком

Во всех его грехах".

Он виноватым себя считал. Так же, как и Булат Окуджава, мне Бог дал с ним общаться. “А как первая война, то ничья вина. Как вторая война - чья-нибудь вина. А как третья война - лишь твоя вина. А твоя вина - она всем нужна”.

Мы все очень виноваты в том, что происходит сегодня. Это долгий абсолютно разговор. У людей выросли клыки во всем мире. И вы знаете, Высоцкий Владимир Семенович, я его старшего сына учил, мне повезло, только не Никиту, а Аркадия - сына Ларисы, очень хорошего. Вот он писал: "Распространение наше по планете особенно понятно вдалеке. В общественном парижском туалете читал я надписи на русском языке". Я прошу прощения за интимную подробность - в туалете на ВДНХ в 91-ом году я нашел бессмертные строки Лукина. Я потом узнал, что он не поэт, а писатель-фантаст. Они горько-иронические: "На исходе века // Взял и ниспроверг // Злого человека // Добрый человек // Из гранатомета шлеп его, козла // Стало быть, добро-то посильнее зла". Вот такое представление о добре и зле. И вы понимаете, вот когда-то Довлатов писал "после советских я ненавижу антисоветских", это та же история со мной.

Ну смотрите, мы спасаем этих самых детей, и мне очень помогала Чулпан Хаматова. Статистика такая, у нас же нет хороших лекарств для химиотерапии, нехватка хроническая этих лекарств: 73 тысячи детей были спасены этим фондом, потому что она привозила эти лекарства, которых у нас нет, лицензий нет и так далее. Но ее упрекали, когда она была доверенным лицом президента Путина, вот она с кровавым режимом и так далее. Теперь, когда она оказалась там, в Риге, ее упрекают в другом.

Что со мной: я в личку получаю такие письма: "Ямбург, вот и у Гитлера были те, кто, значит, лечил больных детей, и то, что вы делаете... Вы адвокат дьявола". Это они мне, сволочи, пишут. Это у меня, у кого семья вся была расстреляна на Харьковском тракторном заводе кроме мамы, которая смогла в эвакуацию выйти, а тетушку мою  румыны сожгли в Одесском порту. Причем румыны еще злее были. Их же поминальная свеча... Ведь тем евреям, которые рождались после войны и до 51-го года, давали имена погибших. Это я, значит, адвокат Гитлера. Это, значит, одна сторона. Либеральная атака на меня. Более того, мне так забавно совершенно, что все эти ТВ-патриоты, которые на диване, у меня дети сейчас, мы не спрашиваем откуда - это Луганск, Донецк, Харьков. Там мало того, что онкология, там осколки, с ними работают психологи наши медицинские, педагоги. Их завозят к нам, у меня же пять клиник в Москве, и еще пятьдесят... Кто делом занят? Кто настоящий патриот? Я считаю, что мы настоящие патриоты, а не те, кто кричат. Но это самая опасная позиция - получаешь со всех сторон. И меня этому учил мой учитель, священник Александр Мень, говорил: "Не с теми - не с теми". Собственно, он так и погиб - был убит. Но ведь и Булат писал: "Может и не проживешь счастливо, зато умрешь как человек". Понимаете? И вот сегодня такой час настал. Но еще раз я говорю, мой оптимизм...я верю в будущее, это не может быть вечно.

Если говорить о стратегии образования лет на 50-60 вперед, я думаю, что я знаю, что это за стратегия. Понимаете, вот двадцатый век был страшный век - это и Холокост, и ГУЛАГ, и поэт Соколов, у которого в милиции убили сына, в 91-ом году писал: "Я устал от двадцатого века // От его окровавленных рек // И не надо мне прав человека // Я давно уже не человек". Но двадцать первый будет еще тяжелее. Войны будущего будут не за нефть, а за воду. Уже то, что происходит в Ливане, – это битва вокруг воды. Пресной воды будет катастрофически не хватать. Кто нам понадобится? Нам понадобятся люди с большой степенью внутренней свободы. Потому что только свободный человек может принимать решения. Мы своим детям, мы, промотавшиеся отцы, мы своим детям оставляем очень паршивое наследство. Тут надо брать ответственность на себя. Раб не может брать, он только говорит "есть!", "так точно" и так далее. Он боится. А человек внутренне свободный, он берет на себя ответственность. Но не только это. Ресурсы не беспрерывны, не бесконечны. Потребуются люди, которые склонны к самоограничению, говоря церковным языком, к аскезе. То есть, если говорить о стратегии, это координированный рост свободы и ответственности людей. Причем кто-то по наивности, кто-то по злобе говорит, что свобода - это бардак. Нет, ребята, русский язык очень богатый. Есть свобода, а есть вольность. Вольность - это когда вольному воля, а пьяному рай. В этом смысле, Иван Грозный - существо вольное, кого хочу - казню. Мразь-кондуктор, который на мороз высаживает ребенка, - он вольное существо. Вольное! Но не свободное. Человек-охранник, который бабушку избивает в магазине, которая не то масло взяла...

А свобода предполагает ответственность. Есть моя свобода, есть твоя свобода. Она предполагает действительно толерантность. Умение почувствовать чужую боль как свою собственную. У нас этого слова не любят и называют толерастами. Я говорю, ну возьмите слово русское «великодушие». Какие общечеловеки... Вы будете смеяться. Достоевский был сложным человеком и, когда читаешь его дневники, то волосы дыбом встают. Его портрет висел в кабинете Гитлера. Геббельс пытался, чтобы Гитлер полюбил Достоевского. Это одна сторона этой личности. А с другой стороны есть, читайте, мало кто замечает, очень короткое произведение «Сон смешного человека». Двадцать две страницы. Настольная книга! Я не умоляю о романах, все замечательное... А его пушкинская речь о всемирной отзывчивости русских людей. Я открываю дневники... Одна дама ему пишет из Минска, вот у нас недавно умер врач, Гинзбург его фамилия, он немец, его хоронили все - и католики, и протестанты, и еврейские плакальщицы... Ей Достоевский отвечает...ну вот как у нас был доктор Гааз в Москве...он отвечает, что таких людей очень мало в мире, это общечеловеки. И за ними будущее. Термин «общечеловеки» первый произнес Федор Михайлович Достоевский. А что мы делаем? Мы все время ищем не то, что объединяет, а то, что разделяет.

Я обожаю Шукшина, я ставил со своими детьми его рассказы. И вот я приехал на Алтай, а у меня там школа тоже для больных детей. И там знают, что у меня страсть к театру, и повезли в поселок Сростки, откуда Шукшин, где стоит памятник на горе Пикет и так далее. Это большой поселок, сельская школа, 800 детей - это не 15 детей. И красивая такая молодая женщина, директор школы, ведет меня... Понятно, что Шукшин там гений места. Она говорит: "Евгений Александрович, у нас теперь в школе есть организация «Юные шукшунята». У меня челюсть отвисла, говорю: "Давай тогда в Питере сделаем «Юные ахманята». А есть писатель, даже классик, Вагин, мне даже страшно сказать, как будет называться организация в честь Вагина". Она, конечно, дико обиделась. Я говорю: "Объясни мне, почему нельзя любить и Шукшина, и Ахматову?" Был такой православный иерарх в Прибалтике Платон, он зашел в католический храм, восхитился и сказал: "Слава богу, наши перегородки не достигают до неба". Мы же все время создаем на любой почве - национальной, религиозной... Перегородки надо же очень аккуратно демонтировать, понимаете? И поэтому, грубо говоря, огромной ошибкой было в четвертом классе разогнать детей по конфессиям есть такой курс вообще для маленьких детей - это жуть что натворили. Политическая чисто задача решалась. Есть те, кто православную культуру изучает, есть кто... ну понятно, мусульмане и прочее, прочее. Я - государственный, грубо говоря, чиновник. Я не имею права не выполнять. Но что мы делаем - мы раз в четверть собираем ребят, где православные рассказывают мусульманам о своей религии, где мусульмане рассказывают православным. Это очень важно. Потому что я вам скажу, вы это меньше знаете, что такое «ислам»? В переводе это смирение. Что такое «джихад»? Это не убийство людей, это уничтожение раба в себе. И в девятнадцатой суре Корана написано: "Пусть все религии соревнуются друг с другом в добре". Понимаете? Поэтому кроме шиитов и суитов есть суфии. И один из них, приезжал к нам, дружил с Толстым. Если вы сравните страницу пополам Евангелия и учения суфиев, все будет совпадать. На поверхности бушуют эти страсти политические. На глубине все мировые религии сплетаются корнями. Там тишина. И вот это погружение на глубину очень важно, а иначе мы будем стравливать детей, взрослых между собой. То есть огромное количество сегодня педагогических задач новых для нас. А мы оказались не готовы. Все, на этом я свою песнь кончаю, лучше я на вопросы буду отвечать.

Н. Солодников: Спасибо, Евгений Александрович, огромное. Спасибо! Давайте мы сделаем так. Так как у нас уже через полчаса уже следующий диалог. Вы можете подойти все, Евгений Александрович, садитесь здесь тогда. Ребята подойдут, кто хочет задать вопросы – задаст вопросы. Кто захочет, сможет подписать свои книги. Да, спасибо огромное.