Н. Солодников: Добрый день, дорогие друзья, мы завершаем наши январские «Диалоги», и я с большой радостью представляю нашего регулярного гостя в какой-то степени уже...
В. Степанов: Второй раз.
Н. Солодников: Второй раз — это уже регулярный наш гость. Замечательный историк кино, киновед,
главный редактор журнала «Сеанс» Василий Степанов. Аплодисменты.
В. Степанов: Здравствуйте.
Н. Солодников: И мы сегодня поговорим не об одной книге, а в целом о том, что происходит с издательством «Сеанс», что выходит, что выпускается, и о последнем номере журнала, и о малой серии. Ну что, я предлагаю, раз уж мы там заявили Рустама Хамдамова, давайте начнем тогда с малой серии. Не знаю, все ли вы знакомы с ней или нет. Вот такая серия книг, они все по объему, по масштабу выглядят одинаковыми, но меняются герои, собственно, этих книг. И одним из героев является Рустам Хамдамов. Вась, что это за книга, расскажите, пожалуйста.
В. Степанов: Вообще, серия была придумана как такой шажок в сторону читателя и зрителя. Потому что нас часто обвиняют в том, что мы какие-то совсем уже одуревшие, не хотим разговаривать с людьми и выпускаем какие-то кирпичи. У нас был такой автор, он, собственно, и есть, — Игорь Манцов, прекрасный кинокритик и киновед. И он говорил, что у издательства слоган: «Этой книгой можно убить». И мы подумали, зачем убивать книгами, когда можно сделать такую книгу, которой можно просто нанести небольшие телесные повреждения. Придумали серию книг, как бы сделать такой канон. Конечно, это была немножко снобская и пафосная идея, что мы будем выбирать режиссеров, актеров, операторов (до них пока дело не дошло), композиторов, всех, кто работает в кино, что это будет такой горизонтальный срез людей, которых мы считаем важными. И эти портреты будут писать наши авторы. Она скорректировалась со временем, потому что, во-первых, мы поняли, что их очень много. В принципе, там написан список на четыреста примерно человек, и я не знаю, когда это осуществится, надеюсь, при моей жизни, мы как-то постараемся, но не факт. Но мне нравится, что это утопически, наверное, будут появляться новые и новые какие-то персонажи. Во-вторых, кажется, что там должны быть и женщины, и мужчины, и люди действительно разных профессий, но пока у нас только режиссеры и актеры, а из женщин у нас только Лариса Шепитько. Ну, слава Богу, первая книга про Ларису Шепитько, ее написал Олег Ковалов. И Рената Литвинова — непонятно кто, и сценарист, и режиссер, и актриса, и важнейший для нас человек, для «Сеанса».
Ну вот, книги, в общем-то, делятся на два больших подвида: одни книги авторские, как Ковалов писал про Шепитько или Зельвенский писал про Поланского, — нам казалось, что это какое-то скандальное событие, — или, например, Васильев Алексей писал про Брэда Питта, кстати, самая неудачная, наверное, книга в серии. Я вот ее очень люблю искренне, она такая небольшая, игривая, написанная хорошим слогом, но, как оказалось, Брэд Питт совершенно не интересен нашим читателям. Книга хуже всего продается, хотя я лично ей доволен. И вот есть книги, которые представляют собой сборник текстов, видите, на обложке написано только «Хамдамов», и нет никакого автора, потому что здесь внутри тексты, сделанные для «Сеанса» самыми разными авторами: и Любовью Аркус, и Олегом Коваловым, и Алексей Артамонов большой текст написал, и мой там какой-то небольшой текстик есть. И, самое главное, там очень много прямой речи Хамдамова. Любой человек, который с Хамдамовым общался, хоть по телефону, хоть его видел где-то в телевизоре, он понимает, что это совершенно особый жанр — вообще превратить хамдамовскую речь во что-то письменное. И это такой рассказчик, от которого у тебя просто голову сносит, и ты хочешь его слушать, слушать и слушать. Я после какого-то количества общения с ним, потому что «Сеанс» продюсировал фильм «Бриллианты» на «Ленфильме», так получилось. Мы как-то много поработали, чтобы этот замысел вообще осуществился, и Хамдамов снова начал снимать большое кино. Но после всех этих встреч состоялся показ у Любови Аркус дома фильма «Мешок без дна», он тогда еще так не назывался. Звука для него не было, и Хамдамов сам читал диалоги и пояснял, что происходит в кадре. Это был показ, который я, наверное, не забуду до конца жизни, потому что невыносимое удовольствие смотреть фильм с таким закадровым текстом. Ну вот я, честно говоря, считаю, что Хамдамов заслуживает не такой маленькой книжки, а у нас вот есть большая черная серия, надеюсь, что когда-нибудь появится книга «Хамдамов» в черной серии. Он завершит, может быть, свою трилогию про драгоценности. Вот «Бриллианты», «Мешок без дна», и какой-то должен быть третий фильм. А, может быть, он снимет еще несколько фильмов, но, к сожалению, он работает так, что мы все застыли в ожидании. И пусть эта маленькая книжка будет прологом к большой.
Н. Солодников: Ну, отдельно надо сказать, я с огромным удовольствием прочитал эту книгу. И, кроме тех материалов, которые вот написаны о Хамдамове и так далее, там есть потрясающий большой материал, он не новый, но если вы его не читали, то это обязательно надо прочитать, это история приключений картины «Анна Карамазофф», которая снята, которая есть, но которую никто практически не видел. Есть какие-то кусочки.
В. Степанов: Есть VHS-копия чудовищная, на ней очень тяжело что-то смотреть, но это — единственная возможность получить какое-то представление о фильме.
Н. Солодников: Но это кино уникальной судьбы, потому что продюсер этой картины хранит его реально как произведение живописи, он его закрыл в сейф. То есть, там конфликт между Хамдамовым и продюсером этой картины, это француз. Он ее закрыл в сейфе, никому не показывает эту картину и так далее. И вот история ее создания, как она снималась, с артистами там отдельная вообще совершенно история, и с самим Хамдамовым. В общем, это дико интересно, увлекательно, познавательно и так далее. Поэтому тоже вам от всего сердца ее рекомендую. Я хочу тебя спросить по поводу большой черной серии, в которой вышло четыре книги, да?
В. Степанов: Сокуров, Муратова, Герман, Балабанов и Расторгуев. Пять книг.
Н. Солодников: Какие-то из них можно купить. Вот, например, Германа сейчас переиздали. Наверное, если постараться, можно найти Расторгуева и кого-то еще.
В. Степанов: Я думаю, что никого, потому что суть вот в чем: черная серия — это большие такие памятники. Не хочется сказать, что надгробия. Это большие черные книги, такая дань важнейшим для нас творцам. Есть проблемы. Например, живой, слава богу, и активно действующий Александр Николаевич Сокуров, он, например, мне лично сказал, что не хотел бы переиздания этой книги, потому что ему кажется, что формат себя изжил, и нужно как-то немножко по-другому подойти. Я, кстати, с ним согласен, потому что мы три раза переиздавали эту книгу.
Н. Солодников: Я бы и сейчас ее с удовольствием купил.
В. Степанов: Была сначала белая книга, с которой началось издательство «Сеанс» как издательство книжное. Замечательная книга, другой был макет, другое время, другая постановка вопроса. Потом была черная книга, потом мы ее допечатывали, а потом еще было переиздание, связанное с тем, что вышел фильм «Фауст», и нужно было о нем поговорить. Сейчас, наверное, уже нужно добавить много чего, с одной стороны. С другой стороны, я бы от каких-то текстов не то чтобы отказался, но как-то перепридумал эту книгу. Мне кажется, что и Сокуров, и эта книга заслуживают того, чтобы по-другому немножко все выглядело. Ну, и другие немножко печатные возможности у нас есть. С Балабановым история такая, что, мне кажется, довольно далеко продвинулось изучение Балабанова, проходит выставка до пятнадцатого февраля в «Севкабеле», в создании которой мы принимали непосредственное участие, к нам как к консультантам обратились кураторы. Я выставкой очень доволен, и мне кажется, что в процессе ее подготовки, ну и вообще за десять лет со времени смерти Балабанова, прошло много времени. Во-первых, мы как-то переосмысляем, так или иначе, его вклад в кино. А во-вторых, много всего стало просто известно, и я бы дописывал все разделы книги, а, может быть, что-то переписывал. «Муратова» — это авторская книга Ямпольского, мы ее переиздавали в маленьком варианте, потому что в черной серии был уж совсем крошечный тираж, она была с картинками. Но, мне кажется, что маленькую книжку Ямпольского можно найти. Возможно, мы ее переиздадим. Расторгуев, по-моему, все-таки весь продан, но найти, наверное, можно. Германа переиздали, потому что нам помогла программа книгоиздательская городского правительства. Ну, я рад за них, что они выбрали такую книгу для переиздания. Думаю, что она разойдется.
Н. Солодников: А есть ли еще претенденты на то, чтобы появиться в этой большой черной серии?
В. Степанов: Вот вопрос. Я говорю, что Хамдамов — да, несомненно. Я вот прямо не вижу таких великих режиссеров, с которыми... Тут же такая история, что они должны быть связаны какой-то ниточкой, органической связью с журналом «Сеанс».
Н. Солодников: Давай я тебя спрошу. Вот несколько фигур, которые московские. То есть, в данном случае эти все люди либо петербургские, либо, как Муратова, из Одессы. Ну, например, вот московские режиссеры, вот сейчас все отмечают столетие Леонида Гайдая. Вот жанровый режиссер, совершенно как бы вроде не герой «Сеанса». Но, с другой стороны, точно заслуживает такой вот большой серьезной исследовательской книги.
В. Степанов: Я думаю, что Гайдай может прекрасно, и он со временем наверняка украсит вот такую серию, но она будет побольше, наверное, книжка, просто потому, что фильмов больше. Мне кажется, что в принципе он не герой черной серии просто потому, что это не герой журнала «Сеанс». При всем уважении, потому что это великий действительно режиссер, и есть, о чем поговорить.
Н. Солодников: Авербах.
В. Степанов: Авербах. Ну, пожалуй, да. Может быть такое.
Н. Солодников: Тарковский.
В. Степанов: Тарковский. У меня ужасная мысль по этому поводу, такая примерно: вот мы переиздали книгу Майи Иосифовны Туровской, и у меня, честно говоря, на полке дома штук шесть книжек про Тарковского, и лучше ее книги я не читал. И как-то пока соревнование не удается. Нужно хорошенечко подумать, что ты можешь добавить к Туровской, чтобы не выглядеть глупо. Хотя любая книжка про Тарковского продастся. Я уверен, что люди, которые руководят этим замечательным магазином, это знают.
Н. Солодников: Хорошо. Еще несколько слов прежде, чем мы перейдем к последнему номеру «Сеанса» и поговорим о том, чему он посвящен и о его содержании. Какие еще планы издательские именно вот в отношении книг у издательства «Сеанс»? Что готовится, о чем думаете?
В. Степанов: Знаешь, мы в сложном положении финансовом и вообще экзистенциальном. Но мы решили, что эту серию нужно продолжать нашу маленькую, что она нас немножко подкармливает. Но мы будем бить по ультрамодной классике. Вот книга про Линча готовится, книга про Кубрика готовится. Я уж не знаю, честно говоря. Какие-то железобетонные будут сначала фигуры, а на таких железобетонных плечах будут не менее интересные, но как бы менее попсовые, может быть, кинематографисты сидеть. Я не буду пока всех подряд анонсировать, но потом мы выпускать будем скоро, я надеюсь, новую книжку Литвиновой. Ну не знаю, что еще можно как-то проспойлерить. Не буду ничего больше спойлерить. В общем, эта серия останется. Я надеюсь, так как мы уже два года пытаемся выпустить книгу про последний фильм Годара с его интервью и объяснениями покадровыми этой компиляции сложной, этого сложного коллажа, «Книга образов», она все-таки выйдет. У нас есть в России два замечательных исследователя Годара, которые к нему ездили брать у него интервью, и мы их печатали на сайте «Сеанса», публиковали. Надеюсь, что эта книга тоже выйдет, и она будет иметь своего читателя.
Н. Солодников: Ну что, перейдем к «Сеансу». Восемьдесят четвертый номер, когда он вышел у нас, получается?
В. Степанов: Он вышел в конце прошлого года.
Н. Солодников: В конце прошлого года. Называется он: «Ошибки юности». Я предлагаю сразу пойти, в общем, по содержанию. Открывает номер статья Дмитрия Быкова.
В. Степанов: Иноагент.
Н. Солодников: Надо упоминать?
В. Степанов: Я думаю, обязательно.
Н. Солодников: Да все знают, чего тут упоминать. Так, Дмитрий Быков. Чему посвящена статья?
В. Степанов: Как это ни странно, статья посвящена фильму «Трудно быть богом».
Н. Солодников: Почему только сейчас?
В. Степанов: Нет, ну у нас было много публикаций про фильм «Трудно быть богом», но суть в том, что вот есть рубрика, называется «Разлом». Мы ее так назвали, нам кажется, что нужно поговорить о времени, в котором мы оказались. И не с позиции, какое-то плохое это время или время, что-то обещающее или, наоборот, закрывающее какой-то замечательный период нашей истории. Но мы все, очевидно, существуем между какими-то эпохами. Сколько продлится это время — не ясно никому из нас, и хорошо бы найти какие-то точки опоры в существовании. Кажется, что фильм «Трудно быть богом», его можно интерпретировать из этой точки времени и пространства, и Быков очень хорошо это делает. Почитайте статью. Не буду ее как-то глубоко анонсировать, но мне кажется, что это новое и во многом, — дурацкое слово, но, — парадоксальное прочтение фильма «Трудно быть богом», которым раньше… Ну вот я лично, я помню первый просмотр, когда была просто монтажная версия, и тоже с плохим очень звуком, и Алексей Юрьевич ее показывал, и Светлана Кармолита читала текст какой-то авторский. Потом они говорили, кто какие реплики будет говорить, а актеры на фоне матерились, потому что Герман говорил: «Да говори все, что угодно, а потом мы запишем текст». И они такую матерщину несли, просто уши в трубочку сворачивались. Мне казалось тогда, что: «Ах, какой это великий фильм». Невероятное было впечатление от просмотра. Потом, когда была уже смонтированная, вычищенная, замечательная версия с невероятным звуком, уже после Алексея Юрьевича, показанная в кинотеатре, мне показалось вдруг, крамольная мысль пришла мне в голову, что фильм страшно устарел за время его создания, что это такой памятник самому себе и этой какой-то идее создать великое полотно на протяжении пятнадцати или скольких там лет. А сейчас кажется, что это очень современный фильм, и совсем по-другому его смотришь.
Казалось, что еще нужно было написать про фильм «Гибель Отрара», такой есть фильм по сценарию Германа и Кармалиты, снятый в Казахстане, тоже про крушение большой империи и про такое Средневековье среднеазиатское. Кстати, кто не смотрел, посмотрите обязательно «Гибель Отрара». Но мы не нашли вовремя автора, а потом уже все как-то затянулось. Часто бывает в журнале, что планируешь одно, а что-то вылетает.
И дальше там есть большой кусок материалов про сериал «Родной край» такого замечательного немецкого режиссера Эдгара Райца. О нем очень мало пишут, и в общем-то в России о нем даже особо и не знают. Мне кажется, что первый сезон переведён. Это сериал, которые в восьмидесятые годы начал выходить, потом несколькими блоками снимался в восьмидесятые, девяностые. Кино о судьбе одной немецкой семьи, но от двадцать девятого примерно года, даже раньше, мне кажется, потому что начинается все с того, что люди приходят, как-то пытаются обжиться в родной деревне после Первой мировой войны и ставят памятник тем, кто пал на Первой мировой войне. А потом начинается, соответственно, Гитлер, заканчивается Вторая мировая война, и все это прослеживается на несколько поколений. Там большие фильмы, полутора-двухчасовые. И, мне кажется, это невероятный вообще документ. Было много споров: может быть, это оправдание нацизма, или нам рассказывают, что наши бабушки и дедушки были в общем-то в чем-то и правы, и ничего в них плохого не было. Ну, общественная дискуссия была огромная по поводу фильма, потом вышел второй сезон про поколение детей, про шестидесятые годы, и там был один герой, и была невероятно придуманная какая-то драматургическая схема. И мне кажется, что это сериал, который полезно посмотреть прямо вот сейчас всем, кто живет прямо здесь, в России. Всякое в жизни бывает, и история делает самые разные повороты, нужно уметь и иметь возможность отстранять чем-то эту историю и смотреть на нее со стороны.
Н. Солодников: Здесь есть два материала, посвященных фильму, который я посмотрел, это «TraumaZone», фильм Адама Кертиса, который снят для BBC. Во-первых, посмотрел ли ты его? Какое он на тебя произвел впечатление?
В. Степанов: Я его посмотрел. Адам Кертис — один из моих прямо самых любимых документалистов. Я за ним слежу уже, не знаю, лет пятнадцать, мне кажется. Потому что я вспомнил, как я в первый раз смотрел его фильмы, скачивал с каких-то торрентов, у меня все время обрывалось соединение, у него огромные там «The century of the self», исследования связей и фрейдистских каких-то теорий и с эпохой потребления. Он очень большой исследователь Советского Союза, он в восьмидесятые годы еще приезжал в Советский Союз, потому что он занимался плановой экономикой: а как она работает, работает ли она вообще. И у него много в этом фильме тоже кадров из его собственных записей. Но мне кажется, что вот этот фильм как какая-то попытка понять, как же это все произошло, и что вообще происходит сейчас с Россией, как Россия докатилась до того состояния, в котором она сейчас существует, — не самая удачная попытка, просто объясню почему. Потому что Адам Кертис заворожен совершенно YouTube, например, и возможностями архивной такой документалистики. Он поглощает невероятное количество информации, он человек уникально образованный, с одной стороны, с другой стороны, он такой типичный британский оксфордский умник. То есть, это человек, который может заниматься… Был такой термин bullshitting, то есть, сидят два-три умных человека и просто гонят. Вот он иногда в режим гона включается, и когда он получает невероятное количество видеоинформации, то, мне кажется, он часто что-то недопонимает или подтасовывает. Я хотел с ним сделать интервью, мы даже связались с ним при помощи сверхсовременных средств связи, но он что-то затормозил с ответом, и поэтому мне пришлось опубликовать фрагменты из интервью какому-то другому видеоблогеру. Но в принципе, мне кажется, что интересно посмотреть, как тебя видят со стороны не самые глупые люди, которые вообще-то понимают что-то о тебе. То есть, это человек, который знает, кто такая Янка Дягилева, слушал ее песни, обожает Егора Летова и как бы пытается понять и не идет на общей волне. То есть, он как-то осмысляет процессы.
Н. Солодников: Довольно завораживающее зрелище.
В. Степанов: Психоделическое такое, да.
Н. Солодников: Если ты начинаешь смотреть шесть серий, если ты включаешь, они доступны абсолютно там в YouTube, включаете, смотрите. Это стоит однозначно того, чтобы это посмотреть, а оценки действительно разные. Вот Сапрыкину Юрию Геннадиевичу, по-моему, тоже эта картина показалась спекулятивной.
В. Степанов: Ну да, но ты знаешь, я посмотрел подряд все эти несколько серий, потратил на это день, и я был под большим впечатлением. Особенно от того, что у него обычно картины строились как видеомонтаж и закадровый текст. Здесь нет закадрового текста, только есть очень скупые отбивки и такие титры на экране возникают. То есть, ты плывешь по течению, и нет закадровой музыки, потому что ему показалось, что она здесь неуместна. Обычно очень много музыки: Nine Inch Nails, какие-то модные страшные группы. Он их подкладывал под картинку, и вот с этими видеодефектами, артефактами картинка выглядела невероятно. Кертис, короче, важнейший документалист эпохи.
А, я еще хотел сказать, что я под эту дудку посмотрел. Я смотрел первую часть только сериала, который называется «Seven Up», типа «На семь лет старше. Рожденные в СССР», который Сергей Мирошниченко делал по заказу Granada Television. Потому что я увидел вдруг фрагменты из этого сериала в контексте Адама Кертиса. Он там из фильмов Павликовского использовал какие-то куски. То есть, просто с миру по нитке все набрал. Но я хочу вам сказать, что картина «На семь лет старше», «На четырнадцать лет старше» и на «Двадцать один год старше», — уже в меньшей степени, хотя тоже показательный — посмотрите их, они тоже рассказывают очень много про девяностые, про восьмидесятые, про то, как жили и живут, собственно, эти дети, герои, которых снимали с семи лет британские кинематографисты с помощью Мирошниченко и компании. Замечательные ленты.
Н. Солодников: Дальше у вас еще какие-то материалы и интервью с Борисом Хлебниковым, которое взяли вы, Любовь Аркус.
В. Степанов: Я сидел слушал. Старшие товарищи разговаривали, а я просто поддакивал.
Н. Солодников: Почему именно для этого номера вы посчитали? То есть, Хлебников — ваш постоянный герой, и интервью были, и материалы разные. Почему именно в этот номер сейчас вы посчитали важным именно с ним поговорить?
В. Степанов: Почему журнал вообще называется «Ошибки юности»? Мы долго думали о названиях. Вот важный фильм, кажется нам, вышедший в прошлом году, это фильм Дэвида Кроненберга, про него огромная статья Гусева, «Преступления будущего». Я все время настаивал, что давайте назовем журнал «Преступления будущего». Все говорят: «Почему “Преступления будущего”?». Я говорю: «Ну, потому что в принципе этот журнал, он о юности как о времени надежд и о том, как мы отступаем от этих надежд и катимся по какой-то взрослой жизни. И неизбежны какие-то грехи, преступления, ужасы и все остальное». Ну, решили, что лучше назвать названием другого фильма, который мы тоже все любим, но статьи про него нет. Фильм Бориса Фрумина «Ошибки юности» замечательный совершенно. Но из-за того, что журнал про юность и про конфликт поколений во многом, там неизбежно должен был быть Хлебников. Мы посмотрели всей редакцией его фильм «Снегирь» про рыболовецкий траулер, который команда взрослых таких мужиков и два парня — стажеры, и вот это и образует драматургию истории. Есть два молодых человека в компании взрослых.
Н. Солодников: Это новая его картина?
В. Степанов: Это новая картина, которая выйдет, я надеюсь, в апреле или в марте. «Снегирь» называется.
Н. Солодников: И какие впечатления у вас, если в двух словах?
В. Степанов: Мне кажется, что это, может, лучший фильм Хлебникова.
Н. Солодников: Серьезно?
В. Степанов: Очень хороший фильм. Прямо он, мне кажется, потрясающий.
Н. Солодников: А кто играет, если не секрет?
В. Степанов: Там Макар Хлебников играет, Робак, не знаю, обычная хлебниковская банда. Последняя роль Сытого, мне кажется, это.
Н. Солодников: Раздел, который называется «Кино телесного беспокойства». Что значит «телесного беспокойства»? Что за кино?
В. Степанов: Ну вот есть кино морального беспокойства. Показалось, что это моральное беспокойство в каком-то смысле становится уже телесным беспокойством. Фильм Кроненберга — видоизменения, обычная для него тема видоизменения тела и видоизменения духа, потому что тела без духа, кажется, и не бывает в общем-то. Фильм «Vortex» нашего замечательного современника Гаспара Ноэ. Меня потряс, честно говоря, этот фильм. Смотреть его очень тяжело, но необходимо. Мне кажется, он нашел вот эту потрясающую форму для того, чтобы выразить одиночество каждого человека. Тем более, одиночество перед лицом каких-то перемен огромных или смерти. Я не знаю, как еще сказать, потому что, когда ты смотришь на эти два экрана, где люди, вроде бы, близко, но всегда отдельно друг от друга, хочется просто рыдать два часа подряд. Там есть фильм, например, «Nope», он такой, может быть, чуть более простой, но, мне кажется, этот фильм и про кино, и про то, как кино смотрит на нас. И мы эпиграф вынесли, вот эпиграф к фильму «Нет», цитаты из такого малого Пророка Наума: «Грязью тебя забросаю и, опозорив, выставлю всем напоказ». Нам очень важно было слово «spectacle», которое в английском переводе. То есть, в принципе вот эта цитата, «Грязью тебя забросаю и, опозорив, выставлю всем напоказ», это, мне кажется, про кинематограф. Грязь и зрелище. Кинематограф меняет нас, короче. Вот об этом вся эта рубрика непосредственно.
Н. Солодников: Раздел, который называется «Юности», в нем довольно много тоже материалов. Здесь что у нас, если в двух словах?
В. Степанов: Там, в основном, по большей части интервью. В этом номере вообще много интервью. Для нас, по крайней мере. Мы обычно больше одного-двух интервью в журнале не печатаем. А здесь, казалось, что самое важное — поговорить с людьми вообще, как они себя чувствуют. Кино — очень медленное искусство даже сейчас. И для того, чтобы кинематографу как-то родиться, ему нужно года три: от замысла и сценария до выхода на экран обычно столько времени проходит. Ну и фильмы запаздывают часто. Если фильм попадает во время, это значит, что у человека огромные способности, он что-то может предугадывать. Поэтому интересно было поговорить. Там самые разные авторы, и Костров ничем не похож на Ивана Соснина. Иван Соснин такой поразительный человек, который делает фильмы, у него рекламная компания, которая занимается таким как бы «добрым кино», но по форме это — автор, у которого есть свой собственный стиль, свои собственные взгляды. Человек сандэнсовского такого независимого разлива. И мне очень грустно, конечно, что он сейчас остался без своих реклам. Как бы человек на взлете был и остался без своих рекламных контрактов, без какой-то деятельности. Но я думаю, что он человек деловой, он выгребет. Человек, который в школе взял в руки видеокамеру и с тех пор стал режиссером. Посмотрите фильмы Соснина. Мне кажется, «Далекие близкие» — это прямо зрительский прорыв. И зрительское кино, за которое не стыдно совершенно.
Н. Солодников: Иван Соснин. И здесь с ним интервью, собственно, в этом номере.
В. Степанов: Ну да, и там, например, Лев Зулькарнаев, наша маленькая звездочка на темном небе. Это актер, исполнитель главной роли в фильме «Экспресс». Я считаю, что фильм «Экспресс» — один из самых важных российских фильмов в этом году. Сделанный на Северном Кавказе, сделанный независимыми кинематографистами, которые долго-долго свой замысел воплощали. Руслан Братов режиссер замечательный.
Н. Солодников: Короче говоря, интереснейшая штука, потому что я три четверти этих имен не знаю, не слышал.
В. Степанов: Да, их все можно посмотреть, я думаю, либо в стримингах, либо как-то иначе.
Н. Солодников: Роскошно. Так, есть глава, — мы приближаемся к финалу, — Динара Асанова. Выставка ее уже закончилась или она еще проходит?
В. Степанов: Она не закончилась, она проходит, чуть ли не до марта она будет. Так что, у всех есть шанс ее посетить. На Ленфильме. Дима Мишенин и Аня Маугли — группа Doping-Pong, она так называется. Они сделали, мне кажется, очень хорошую выставку. Асанова, вообще говоря… Ну вот Александр Николаевич Сокуров, которого мы все очень уважаем и любим, и чье мнение мы ценим, но я нечасто с ним, кстати говоря, совпадаю. Ну вот он сказал: «Вот спасибо вам за Динару Асанову, что вы ее вспомнили. Потому что не было человека добрее и лучше на Ленфильме в то время». Мне кажется, что она, прежде всего, уникальный кинематографист. Смотришь эти фильмы Динары Асановой, и они настолько современные, и настолько они выбиваются из всего, что делалось на Ленфильме. Даже в тот момент, когда Ленфильм, в общем, процветал, и когда было столько режиссеров самобытных и невероятных. Ну, она загнала себя темпом.
Н. Солодников: Она умерла, сколько ей было лет?
В. Степанов: Кажется, что сорок с чем-то. Это просто дикая трагедия: как можно было умереть в таком возрасте, сколько бы она еще могла сделать. В этом году ей бы исполнилось восемьдесят лет. В прошлом, в 2022.
Н. Солодников: Завершается все некрологом Годару.
В. Степанов: Годар, потому что с Годаром ушла огромная эпоха. Хотя у меня есть некоторые знакомые, далекие от кино, они говорят: «А что, он еще был жив?». Вот так они сказали. Ну, его уход -- это еще ко всему режиссерский жест, потому что он, насколько известно, ушел по своей воле. И нам еще, я думаю, предстоит всем разгадать эту загадку. Мы следующий номер делаем про Годара.
Н. Солодников: Весь будет посвящен Годару?
В. Степанов: Ну да. Это будет такой номер. Мы часто совещаемся, а чем, например, вот эта серия отличается от номеров, типа «Фассбиндер», «Феллини», «Пазолини» или «Хичкок», но есть какое-то отличие. И я надеюсь, что у нас не будет пересекающихся таких. То есть, Фассбиндера трудно упаковать в такую книгу. Пазолини, наверное, можно было бы. Ну, трудновато, не хотелось бы. Будет номер про Годара, хотя, как к нему подбираться, я, честно говоря, не понимаю. Я думаю, что мы разломаем немножко структуру журнала. У нас всегда есть какие-то рубрики, а тут мы как-то, не знаю, все будет более хаотично, безумно и в каком-то смысле по-годаровски. Потому что какого автора я ни спрошу: «А вот как ты думаешь, про что ты хотел бы написать?». И все хмыкают. И потом я начал перечитывать книжки по Годару, которые дома есть, взял каталог, который Ямпольский делал к ретроспективе Годара первой в Советском Союзе еще. И понял, что вот они сидят, Ямпольский и Серж Даней, и разговаривают о Годаре. И говорят: «Годар — настолько многогранная фигура, что непонятно, с какой стороны к нему подойти». Я думаю: «Господи, ну все, я расслаблен. Если эти товарищи не знают, как к нему подойти, то я даже не буду нервничать по этому поводу. Просто как-нибудь подойду с одной стороны, потом с другой». Вот такие планы. У нас вообще огромное количество планов. Мы собираемся делать номер про фонд «Пример интонации», которому в этом году десять лет, и он наплодил уже такое количество авторов и фильмов, что пора бы об этом серьезно поговорить.
Н. Солодников: Фонд «Пример интонации» — это фонд, который возглавляет Александр Николаевич
Сокуров.
В. Степанов: Дальше есть идея сделать номер про среднеазиатское кино, раз уж туда все поехали. Есть, короче, разные мысли.
Н. Солодников: Да, ждем кинематографический бум теперь.
В. Степанов: Бум мы не ждем.
Н. Солодников: Из Средней Азии, я имею в виду.
В. Степанов: Но обосновываться в этом пространстве, потому что а что еще делать.
Н. Солодников: Спасибо тебе огромное, спасибо всему вашему коллективу и Любови Аркус, в первую очередь, за то, что несмотря ни на что вы продолжаете делать свое безусловно, на мой взгляд, важное дело для нас всех.
В. Степанов: Да, спасибо и вам, что послушали. У нас скоро на сайте появится такая маленькая кнопочка «поддержать проект», потому что мы до этого не отчаивались и не думали, что мы до этого дойдем. В принципе, мы как бы стараемся зарабатывать на себя своими журналами и книжками, но, конечно, прошлый год нас, слава богу, не доконал. Надеюсь, и этот не доконает. Если вы хотите нас поддержать, можете подписаться на журнал.
Н. Солодников: Не надо ждать кнопочку. Можно, конечно, и кнопочку подождать, но лучше сейчас взять и купить журнал.
В. Степанов: На четыре номера можно подписаться. Считается, что это подписка на год. Мы в этом году, к сожалению, немножко протормозились в связи с неположенными обстоятельствами форс-мажорными, поэтому выпустили всего три номера. Но мы будем нагонять, а подписка все равно действует на четыре журнала. То есть, если вы подпишетесь, то вы получите четыре номера по какой-то лояльной, с одной стороны, цене, а с другой стороны, мы будем знать, что вы нас любите, это очень важно.
Н. Солодников: Спасибо вам огромное. Надеюсь, что увидимся в конце февраля. До свидания.
В. Степанов: Спасибо вам большое.
